Повести древних лет - Страница 143

143

А как действием пламенной души слабое, мягкое тело приобретало беспощадно-жесткую силу железного тарана, как отвергалась самая мысль о страдании и личной гибели? Это неописуемо. Здесь права слов ограничены. Позволено лишь намекнуть, чтобы не затмить правду подробностями подвигов.

А все недосказанное сам человек обязан постичь своей душой и, без содрогания, воскресить светлые образы героев.

3

Войдя в Город и неся ежеминутную тяжкую убыль, земское войско не таяло, а росло. Горожане распрямлялись. Шагая из своих дверей, хозяева вступали прямо в бой, искупали вину.

С крыш и со стен в нурманнов били котлы, горшки, кузнечные молоты, клещи, литейные формы, заступы, ломы, тесла, тележные колеса, камни от наспех разломанных очагов и все, что попадалось под руку.

Чтобы запорошить нурманнам глаза, ведрами метали золу. С крыш скатывали грузные мясницкие плахи и бревна. По нехватке стрел и дротиков целили поленьями. Подрубив изнутри, со двора, столбы, опрокидывали на нурманнов тяжелые ограды дворов. И безоружные лезли под трупы в поисках меча.

Из узкого оконца девичьей светлицы женщины вытолкнули тяжелый дубовый ларец с приданым и свихнули толстую шею могучего владетеля Ретэ-фиорда ярла Балдера Большой Топор.

Старики силились достать косой из подворотни нурманнскую ногу. Кто-то ухитрился выгнать на нурманнов быков, запалив на их шеях и хвостах смоленые жгуты…

Заволховские жители переправлялись через реку в Город на кое-каких лодках, на обломках погоревших лодей и расшив, на сорванных полотнищах ворот, на связанных по две и по три водопойных колодах и корытах. Они застигли конунга Ската, который, не будучи в силах расстаться со своими наполовину сгоревшими драккарами, запоздал на берегу с кучкой своих викингов.

Старый владетель Лангезунд-фиорда продержался дольше всех. Подобно певцу, который в старости хорошо поет без голоса, Скат, лишившись былой силы, сохранил высокое искусство дивно владеть оружием.

Прижавшись спиной к борту своего навеки обмелевшего «Черного Медведя», неуязвимый расчетливый латник долго не подпускал бездоспешных ребят.

Подростки издали камнями ошеломили конунга Ската и, торжествуя победу над ненавистным нурманном, метнули его тело, закованное железом, как рак в скорлупу, в догоравшую поленницу дров.

На три четверти растаявшие и растрепанные отряды нурманнов выбились к Детинцу и ощетинились последним боем. Соблюдая боевое товарищество, на помощь вышли из Детинца все раненые викинги, которые еще могли держаться на ногах. Здесь-то владетель Драмменс-фиорда ярл Эвилл и веселый Фрей, ярл Хаслум-фиорда, к ранам, полученным в сражении под Новгородом, прибавили новые и бессильно остались на мостовой городского торжища.

Битва кончилась, и остывающие новгородцы ужаснулись своему Городу, где на каждой улице бойня, где каждая рытвина налита кровью, где на каждом перекрестке, как стволы на лесосеках, груды тел.

Во многих местах горели дворы. В голос плакал и стонал Город. В дыму косым полетом вились вороны, дерзко садились на крыши и заборы, высматривали.

Нурманнские тела и раненых нурманнов стаскивали на берег. Чтобы не грязнить новгородскую землю чужой мертвечиной, их голыми кидали в реку. Пусть добрый Волхов унесет их подальше, в озеро Нево. А оттуда пусть тот, кого по пути не доедят раки и рыбы, добирается к себе домой по реке Нево…

Как шашель в доске, как древоточец в лесине, как червь в яблоке и обломок стрелы в теле, оставался Детинец с затворившимися нурманнами. Их лучники и пращники помешали новгородцам подойти к телам вокруг Детинца. Сберегая запас камней и дротиков, нурманны не били из камнеметов и самострелов. Но знаменитые телемаркские стрелки так метко целились, что на полет стрелы от Детинца никому не давали высунуть голову.

Городские мастера-плотники, кузнецы, токари, литейщики, кожевенники и другие умельцы, созванные старшиной Щитной улицы Изяславом, принялись размышлять и набирать материалы для постройки умных воинских нарядов-припасов.

Глава четвертая

1

Мимо брошенных жителями приволховских заимок, мимо обезлюдевших починков уходили ярл Ролло и его спутники.

Грозно рвались вниз по течению тяжело груженные черные драккары вестфольдингов со страшными, безобразными чудовищами на задранных носах. Мутная вода бурлила в глубоких бороздах за хвостатыми кормами, волна плескалась на бережок.

Прошли — и как не было чужаков на Волхове…

У братьев ярлов Беммель-фиорда Гаука и Гаенга не хватало гребцов для смены, но их три драккара не отставали. Доли добычи уцелевших викингов после заключительного грабежа увеличились почти вдвое, что заменяло недостающих.

Перед Ладогой, будто нависнув над пригородом, драккары остановились. Вестфольдинги поглядывали на низкий тын и малый Детинец Ладоги. Им Ладога была не нужна, их задержало другое. От берега, больше чем на половину Волхова ладогожане вывели заграждение из сплошных плотов, поставленных, как видно, на якоря. Волховское течение загнуло полукружьем вязанные мочальными канатами толстые бревна. За ними получилась обширная заводь с собравшимися расшивами и лодками, на которых прибывало земское войско с дальних онежских и свирских берегов.

Спереди Волхов приделал к бревнам ершистый вал из корья, мертвого камыша, сучьев и прочего речного плавучего мусора — заграждение копило его не один день.

У ладогожан не хватило бревен перехватить всю реку, зато они укрепили заслон, понаставили дощатых щитов с козырями и бойницами. Стрелки засели на загрузших плотах. Ждали нурманнов и на берегу.

143